Харука швырнула настольную вазу в стену. Та врезалась и разлетелась на мелкие осколки, красиво и в то же время отвратительно поблёскивая серебром.
Посмотрела вниз, на оставшиеся от былого великолепия осколки. Ей даже не приходило в голову, что Мичиру может за эту вазу и голову оторвать, да и если честно, всё равно было.
Харука была в отвратительном настроении. Просто ужасном. Это продолжалось уже около двух или трёх недель, Харука уже и не помнила, если честно.
Она завалилась на кровать и прикрыла глаза рукой. Ей не хотелось никого видеть, никого слышать, ни с кем общаться. Ничего не хотелось. Даже вставать. Поэтому она ограничила круг общения, даже с Мичиру изредка перебрасывалась лишь парой незначительных фраз. Но, как ей казалось, этого никто не заметил, от этого ничего не случилось, поэтому Харука продолжала хандрить.
Харука устала. Устала от того, что её никто не понимал. Она слышала миллионы голосов ежедневно, которые приносил ей ветер, слышала предсказания, которые шептал ей Эол, но никто, никто не считал это значительным! На неё повесили ложные ярлыки, накидали ложных обязанностей, а потом не слышат. Харуку это бесило!
Зазвонил телефон. Лениво повернув голову, Харука даже не открыла крышку телефона, чтобы посмотреть возмутителя её спокойствия. Ей было лень. Да и банально не хотелось. Смысл общаться с этими лживыми нечестными людьми, которые на ходу меняют правила и не могут сказать правду в лицо?!
Но телефон зазвонил во второй раз. В третий. В четвёртый. Когда Харука, наконец, раздумывала встать и разнести телефон вдребезги, добавляя его осколки к осколкам разбитой хрустальной вазы - а телефон звонил уже шестой раз - на улице громко засигналила машина, а на телефоне включился автоответчик.
- Харука, мать твою! Я прекрасно знаю, что ты меня слышишь! Не заставляй меня садить аккумулятор.
Она сразу узнала этот голос. Хоши. Её напарник по треку. Ну, разумеется. Только он умел быть таким настойчивым.
Девушка хмыкнула.
- И прекрати хмыкать!
Ну да, Хоши всегда знал её, как облупленную. Они уже довольно долго были напарниками, чтобы не изучить характер и привычки друг друга.
- Я стою под твоими окнами. И если ты сейчас не спустишься, а посажу аккумулятор машины, - словно в подтверждение с улицы ещё пару раз засигналила машина. - Пошли в кино сходим. А ну вставай, грустит она! Кето заболел, а один я в кино на этот тупой боевик переться не хочу. Тено... - он на мгновение замолк, словно подбирая слова и словно точно зная, что девушка сейчас его слушает. - Я не знаю, что у тебя там случилось, да навряд ли я когда-нибудь пойму тебя. Но... выходи. Нас зовёт скорость. Мы всегда будем отличаться своими мыслями от общепринятых норм. Наши идеи... они просто изобретательнее того, что могут предложить многие. Поэтому они и не могут их понять. Я жду тебя.
Связь отключилась.
Харука ещё некоторое время лежала на кровати, так и не открыв глаз. Она знала, что Хоши простоит у её окна вплоть до завтрашнего утра, когда ей так и так надо будет выходить на работу. Но...
Она приподнялась. Осколки разбитой вазы так и блестели переливающимся веером у стены. Покачиваясь, Харука встала и собрала несколько особенно крупных осколков в руку. Возможно... она решится уехать. Её уже не раз одолевали мысли об этом. Она не понимала, что её здесь держало. Но чувствовала, что с каждым днём связь эта ослабляется. И она не знала, сможет ли однажды эта связь её удержать...
Харука крепко сжала ладонь, и осколки вазы больно впились в руку. Кровь обильно закапала на ковёр, и девушка, психанув, отшвырнула окровавленные осколки и вышла на улицу.
Под окнами её действительно ждал ярко-красный автомобиль Хоши. Этому Харука, в принципе, даже порадовалась. У неё совершенно не было сейчас настроения даже на то, чтобы вести автомобиль. Она без лишних слов села на переднее сидение, захлопнула дверцу и, откинувшись вперёд, закрыла глаза. Ей было всё равно куда и зачем повезёт её Хоши, главное, чтобы никто её не трогал.
Аккуратно выведя машину с парковки, Хоши тронулся с места. У него была удивительная привычка водить. Несмотря на то, что Хоши был довольно успешным гонщиком, машину в городе он водил более чем аккуратно и раза в три медленнее, чем Харука.
Пока они ехали молча, и Харуку это устраивало. Было время погрузиться в собственные думы.
Она услышала небольшое шелестение, но глаза не закрыла.
Хоши достал сигареты и, зажав одну между зубов, поджёг её зажигалкой, одновременно спрашивая Харуку.
- Где руку порезала?
Харука не ответила. Даже не открыла глаз.
- Так где руку-то порезала? - повторно спрашивает он.
- Да выбрось ты уже эти дурацкие сигареты! - наконец, взрывается она, выпрямляется выхватывает у него изо рта и из рук сигареты и с размаху отправляет их в окно. - Ты что, совсем охренел? - разъярённо шипит она. - Уробишь своё здоровье, тебя же попрут с трека!
- Узнаю старую добрую Харуку, - миролюбиво улыбается Хоши, и Харука поняла, что это был ещё один его заковыристый трюк, чтобы вывести её из себя. Сам бы Хоши в здравом уме ни за что бы не притронулся к сигаретам.
Отклонилась снова на сидение, бросив при этом что-то вроде:
- Придурок.
- Зато ты немножко встряхнулась, - с улыбкой ответил парень, подмигивая девушке.
- Я тебе в следующий раз эти сигареты...
- Да знаю, знаю, запихнёшь в отверстие чуть пониже спины, - легко проговорил он, подводя машину к кинотеатру. - Прошу, миледи, ай, не бей меня, - он шутливо подал ей руку и тут же со смехом отбежал в сторону, когда Харука попыталась его пнуть.
Кино её не впечатлило. Да можно сказать, она его и не смотрела. Сидела на сидении с закрытыми глазами и изредка отвечала кивками на комментарии Хоши, типа "Вот это поворот", "Харука, смотри, как ему снесли башку!", "А давай с тобой так на треке сделаем... жаль только, нам нельзя проносить с собой на трек оружие!".
В конце концов, она не выдержала и, сообщив Хоши, что ей необходимо проветриться, направилась к выходу из зала. Вышла - строгие бабушки-билетёрши наградили её неодобрительными взглядами - поправила тугой ворот рубашки и отошла чуть в сторону, где с перил второго этажа можно превосходно было осмотреть первый этаж. Покосилась на руку, которую всё-таки сумел кое-как угрозами забинтовать Хоши - неумело, но всё-таки - и тяжело вздохнув, вцепилась рукой в волосы. Ей было плохо, очень плохо. Хоши, конечно, сумел её отвлечь, особенно, зараза, этими сигаретами, но всё-таки, но всё-таки...